Август 26th, 2015 
Инна Башкирова
Вслед за Францией традиция воспитания на произведениях Сегюр перекинулась в Росиию и сохранилась в дворянско-интеллигентских кругах вплоть до начала XX в. Ее книги читали
дети Л. Н. Толстого — в яснополянской библиотеке находится по крайней мере 6 произведений писательницы. О ее книгах вспоминают А. Белый, С. Соловьев, Н. Кривошеина, А. Бенуа… Для некоторых читателей книги Сегюр не остались в детстве, проследовали с ними по жизни и отразились в творчестве: ее образы встречаются в произведениях Г. Газданова; в творчестве В. В. Набокова, бывшего ровно столетием младше писательницы и во многом повторившего ее литературную судьбу, сегюровские мотивы обыгрываются неоднократно и своеобразно (например, в романе «Ада, или Радости страсти: «Род заезженной загадки (из «Les Sophismes de Sophie [Софизмы Софи (фр.).]» мадемуазель Стопчиной, «Les Bibliothèque Vieux Rose [«Библиотеки престарелой Розы» (фр.).]»): что было первым — Неопалимый Овин или Чердак?»(Набоков 4: 112).
Как именно произошло знакомство с книгами Сегюр у Цветаевой? Возможно, что стихотворение «Книги в красном переплете» посвящено не только героям Марка Твена; такое оформление имела серия «Розовая библиотека», и произведения Сегюр — прежде всего сказки — могли подарить Цветаевой другие «золотые имена» и образы. «Сиреневый лес», заколдованные принцы и феи вышли из тех же стоявших на той же полке книг «в потертом, красном переплете». Знакомство с автором могло быть продолжено в 1903-1904 гг. в лозаннском католическом пансионе: произведения Сегюр вполне подходили для пансионской библиотеки.
Воспоминания о детском чтении пригодились Цветаевой на исходе «чешского периода» в связи с планами переезда во Францию. Вероятно, это стало одной из причин того, что Цветаева начала обучать дочь французскому языку, и сказки, прочитанные в детстве, как нельзя более подходили для этой цели. 17 ноября 1924 г. Цветаева пишет О. Е. Колбасиной-Черновой:
«…хочу подарить Але на Рождество <…> «Les nouveaux contes de fée» M<ada>me de Ségur (Bibliothèque Rose) — в Праге их нет — чудные сказки, одна из любимых книг моего детства. <…> Там все принцы и принцессы, превращенные в зверей» [Цветаева 6: 690].
Цветаева нетерпеливо ждала книгу, напоминала, бурно радовалась долгожданному подарку — возможно, она попыталась повторить с Алей свой детский опыт, в попытке воскресить в собственной семье «психический мир» детства в Трехпрудном. В переписке с Черновыми тема чтения отзывается неоднократно, проявляя всю амплитуду отношения: первоначальная ностальгия, увлеченность постепенно сменяются переосмыслением прочитанного. Формула «L’unique consolation (contentement) d’avoir fait une bêtise est de l’avoir faite soi-même» [Единственное утешение (отрада) от совершенной глупости в том, что ты совершила ее сама (фр.)]» [Цветаева 6: 670], возможно, уже имеет полемический смысл по отношению к нравоучительным сентенциям Сегюр, подобно набоковским реминисценциям. Начинается подшучивание над сказочными образами, пока достаточно добродушное; но в конце концов дидактика и затянутость сегюровской манеры вызывают отторжение, и через четыре месяца выводится насмешливое резюме — пародийная формула рекламного типа: «Молоко “Слезоточивое раскаяние”» и каламбур, обыгрывающий образ «падающего дома».
Возможно, интенсивная работа над «Крысоловом», которая происходила как раз в это время, увела Цветаеву в другие миры и мысли и сказалась на отношении к сказкам Сегюр. Как бы то ни было, воскресить мир детства не удалось, сказочный замок рушится и его автор исчезает из круга интересов Цветаевой — чтобы через несколько лет понадобиться при воспоминании о Сонечке Голлидей, когда будут выведены другие формулы.
ЛИТЕРАТУРА
- Набоков 4 — Набоков В. Собрание сочинений американского периода: в 5 т. Т 4. Ада или Радости страсти. СПб., 1997.
- Цветаева 6 — Цветаева М. И Собрание сочинений: в 7 т. Т. 6. Письма / Вступ. ст. А. Саакянц. Сост., подгот. текста и коммент. Л. Мнухина. М., 1995.
Опубликовано в рубрике 
Спасибо большое за такой подробный ответ!
Действительно, к сожалению, творчеством Графини практически никто не занимался в России, хотя во Франции она стала настоящим классиком. Замечательно, что Вы так много информации о ней собрали воедино и поместили в доступном многим электронном виде.
Спасибо еще раз!
Спасибо большое за интересные подборки материала!
Скажите, пожалуйста, в тексте вы ссылаетесь на ряд личностей «О ее книгах вспоминают А. Белый, С. Соловьев, Н. Кривошеина, А. Бенуа…». Не могли бы Вы уточнить, пожалуйста, где именно они пишут о Сегюр? Дневники? Переписка?
С нетерпением жду ответа!
Спасибо за интерес к теме, спасибо за вопрос. Впечатления от книг С. де Сегюр нашли отражения в русской мемуарной прозе.
Андрей Белый, «На рубеже двух столетий»: «С семи лет мне зачитали серию книг из пресловутой «Библиотэк роз» (по-французски); а потом я сам уже зачитал: для себя. Иные из произведений Сегюр меня заставляли рассказывать почти назубок для упражнения в стиле языка» .
С. М. Соловьев, «Детство» : «Бабушка читала со мной по утрам французские книги Сегюр, мы прочли “Mémoires d’un âne” и “Un bon petit diable”».
Г. Газданов, «Вечер у Клэр» (1929): «Младшую дочь в семье Ворониных мы дразнили Sophie, так как она очень походила на маленькую героиню книжки «Les malheurs de Sophie», которую мы читали» .
Н. А. Кривошеина, «Четыре трети нашей жизни»: «Когда мы начали подрастать и начали (обе очень рано) читать, сразу появились красные с золотом книжки «Bibliothèque Rose» с повестями графини де Сегюр это были рассказы, написанные — почти все — в царствование Наполеона III, когда французская буржуазия наслаждалась своим благополучием в тени Тюильрийского дворца. В этих книгах все благородные дети добры и отзывчивы, все «нувориши» вульгарны и злы; но были и несчастные, бедные рабочие или крестьяне, и им надо было носить лекарства и бульон из курочки… Все это мы слушали по вечерам в чтении Mlle Emma, и нам казалось, что мы тоже живем где-то во Франции, среди этих девочек в кринолинах и их добродетельных мамаш».
А. Н. Бенуа, «Мои воспоминания»: «В них [журналах „Semaine des Enfant“ — «Детская неделя». — И.Б.] я впервые познакомился с произведениями графини де Сегюр, урожденной Ростопчиной. Странно было встретить это русское имя в соединении с французской фамилией, и еще удивительнее было, что эта русская дама так хорошо сочиняет, да по-французски! Истории про «Харчевню ангела-хранителя» («L’Auberge de l’Ange Gardien») и «Воспоминания осла» («Les Mémoires d’un âne») я прочел и не раз именно в «Semaine des Enfants» и был необычайно восхищен ими. Какова же была моя радость, когда у кузины Ольги, поселившейся в 1880 г. в квартире рядом с нашей, я набрел на целую серию красных тисненных золотом книжек «Bibliothèque Rose», успех которой среди детей был главным образом и обязан сотрудничеству графини де Сегюр. Тут я не только еще раз перечел «L’Auberge de l’Ange Gardien», в которой действует живописная и с натуры списанная фигура русского генерала, но и продолжение этой повести, целиком посвященное доброму чудаку. Повесть про «Le Général Dourakine» была запрещена русской цензурой (особенно за тот пассаж, в котором рассказывается про порку в полицейском участке), но это лишь обостряло наслаждение от такого чтения. Ведь в русском обществе искони процветало своего рода невинное фрондирование и было принято критически относиться к правительству, в котором и стар и млад видели какой-то заговор мракобесия против просвещения» .
Рассказывая о прибытии 20 октября 1896 г. в Париж, Бенуа вспоминает о необыкновенной притягательной силе этого города, зародившейся с «самых детских лет (еще тогда, когда мне читали повести мадам де Сегюр)».
Отдельная тема — отражение «темы Сегюр» у В.В. Набокова. Об этом немного говорится в наших заметках.
Инна Башкирова