Об Ариадне Сергеевне Эфрон написано не так уж много. В том, что написано, почти всегда присутствует восхищение ее эпистолярным даром. Но практически нет попыток определить, какова природа и суть этого дара. Вот несколько характерных отзывов современников:

 

Редкостный писательский талант Ариадны Эфрон, ее чуткость к слову волею обстоятельств (тюрьма, ссылка) проявились в основном в письмах. В них просвечиваются ненаписанные романы и повести. (Эфрон 1996: 3)

Когда читаешь Алины письма, так хочется их цитировать и цитировать! (Белкина)

А письма, писавшиеся многим десяткам корреспондентов, — что это, как не потребность творчества! — И какие были среди них шедевры: письма к Пастернаку, Антокольскому — и не только к ним. «Я встречался с ней редко, но мы интенсивно переписывались, и таким, может быть, окольным путем я все же достаточно узнал ее, — достаточно, чтобы судить о цельности и оригинальности ее натуры, о богатстве ее личности. Кстати, все письма ее я сохранил (чего обычно не делаю) — настолько они хороши, и не только как «человеческие документы», но и как нечто относящееся уже к литературе». Так писал мне после кончины Ариадны Сергеевны Владимир Николаевич Орлов. (Саакянц: 43)

Осторожная характеристика, думается, вызвана не «недостаточным» присутствием литературы в письмах А. Эфрон, а тем, что В.Н. Орлов по обстоятельствам не мог осмыслить эту тему более конкретно и глубоко.

Адресат «шедевральных» писем — Б. Л. Пастернак — подошел к делу гораздо решительнее и обратил свое восхищение в просьбу-требование Ариадне Сергеевне всерьез заняться литературной работой:

Ты — писательница, и больно, когда об этом вполголоса проговариваются твои письма, где этот дар попадает в ложное положение, как когда, например, ты в них скажешь что-нибудь очень яркое и смелое, слишком хорошо для письма, и начинаешь затирать и топить это в пояснительных психологизмах, и торопишься придать необыкновенному вид обыкновенности, чтобы восстановить нарушенную эпистолярную скромность (Эфрон 1: 262)

Характеристика, данная письменному искусству А. Эфрон, чрезвычайно важна, она многое открывает в ее эпистолярной — и шире — литературной манере, и мы вернемся к ней позже. Однако сама Ариадна Сергеевна воспротивилась вдохновляющему порыву Пастернака. Она ответила на его письмо саморазоблачительной исповедью, в которой всесторонне доказывала свою писательскую несостоятельность. Первым, и, вероятно, самым важным был довод:

 Не писательница потому, что не пишу, а не пишу, потому что могу не писать, иначе я подчиняла бы всё на свете писанию, а не подчинялась бы сама всему на свете — всяким большим и малым обязанностям. (Эфрон 1: 259)

Мы не приводим полностью это большое «антиписательское» письмо, но обязательно вернемся к нему, так как оно, как и убеждения Пастернака, многое открывает и объясняет в личных особенностях А. Эфрон. Но пока сделаем два вывода:

Тема писательства, как видно из письма, была одной из постоянных тем размышлений Ариадны Сергеевны. И по тому, как убедительно, непреклонно, точно, развернуто выстроена ее горькая защита «права на неписание», видно, что обращение Пастернака, скорее всего, послужило поводом для выхода наружу многолетних, скрытых, мучительных размышлений, результат которых, как можно предположить, был определен давно и окончательно: литература — не ее удел. Почему так было решено — попытаемся поговорить позже.

Однако Ариадна Сергеевна не отрицает, а скорее обходит похвалы ее эпистолярному дару, переводит разговор на другие рельсы. По нашему мнению,  этим она фактически подтверждает правоту пастернаковского определения и дает право на вывод: литературность ее эпистолярия — его неотъемлемая и, может быть, самая важная характеристика. Письма А. Эфрон — не «нечто, имеющее отношение к литературе», а сама литература, в самостоятельном и уникальном проявлении.

В следующих заметках мы попробуем разобраться с этой гипотезой подробнее.

ЛИТЕРАТУРА

1. Белкина — Белкина М. И. Скрещение судеб. М., 2008.
2. Саакянц — Саакянц А.А. Только ли о Марине Цветаевой? Воспоминания. — М.: Аграф, 2002.
3. Эфрон 1 — Эфрон А.С. История жизни, история души: В 3 т. Т. 1. Письма 1937–1955 гг. / Сост., подгот. текста, подгот. ил., примеч. Р.Б. Вальбе. — Москва : Возвращение, 2008.
4. Эфрон 1996 — Эфрон А. Мироедиха. Рассказы. Письма. Очерки. Федерольф А. Рядом с Алей. Воспоминания.— М.: «Возвращение»,