В предыдущей заметке мы выяснили общую композиционную структуру цикла. Ее можно представить как трехчастную систему, в которой первая и третья симметричны по количеству входящих произведений — каждая содержит 8 стихотворений, а вторая,  содержащая одно-единственное, в таком сочетании выглядит центром композиции. Триада 8-1-8 создает циклу в структурном плане логическую целостность, законченность,  гармоничность.

Таким образом создана основа, объединяющая тексты каждой части в единое целое: выстроенные в такой последовательности и в такой группировке, они работают на реализацию сквозного лирического сюжета.

Сюжет включает в себя такие элементы, как экспозиция, завязка, перипетии, кульминация, развязка и финал. Все эти элементы просматриваются в «Стихах к Блоку». Основываясь на наших наблюдениях, можно представить, как выявленные в предыдущей заметке локальные сюжеты реализуют общий метасюжет цикла.

Первая часть.

«Имя твое — птица в руке…» Это стихотворение — лирическая экспозиция: образ героя представлен в ореоле разнообразных смысловых ассоциаций.

Такое вдохновенное описание не могло остаться лишь отдельным портретом: демонстрируемая личная отстраненность доказывает наличие скрытого притяжения, которое пробуждает в героине активное, деятельное начало.

«Нежный призрак…» Завязка: рассказ о том, что явление под именем «Блок» стало событием, вызвавшим коренные потрясения в личной жизни героини, событием, открывающим ей мир по-новому.

Следующие шесть стихотворений представляют собой перипетии «сюжета о Блоке»: «Ты проходишь на Запад Солнца…» (сакрализация образа);  «Зверю — берлога…» (определение собственной позиции как священнослужение Блоку); «У меня в Москве — купола горят!..» (установление личной связи представителей двух столиц»;  «Думали — человек!..» (посмертная судьба Блока»; «Должно быть — за той рощей…» (самоощущение после смерти поэта) и «И тучи оводов вокруг равнодушных кляч…» (утверждение жизнеутверждающей роли бессмертного поэта).

В общем-то, на этом цикл мог и закончиться. Цветаева сказала то, что думала о своем герое, то, что чувствовала, предсказала его смерть и посмертную судьбу, завершив размышления финальным мажорным аккордом.

Но жизнь продолжила сюжет дальше.

Вторая часть.

Односторонняя «встреча» с Блоком на его вечере в Политехническом музее и живые впечатления от наконец-то увиденного поэта вызвали стихи  «Как слабый луч сквозь черный морок адов…», которые по разным основаниям можно считать кульминацией сюжета. Большего, чем было получено от такой встречи, получить было нельзя. Думается, что Цветаева вполне сознательно удерживала себя от первого шага навстречу Блоку — потому и стихи свои передала ему через дочь. Не было ничего проще, чем представиться, завязать разговор, завести письменные контакты… Но такая ситуация могла подвести к разочарованию, разрушить ореол святости блоковского образа, и благодаря выбранной линии поведения центральное стихотворение цикла утверждает эту идею во всей полноте: живой Блок — это земная ипостась священного героя. Потому он может выглядеть и вести себя как угодно, любящая душа видит то, что скрыто от толпы: его высшую ипостась.

На центральную роль этого стихотворения указывает и то, что оно осталось единственным откликом на событие. Толковать этот факт можно так: выбранная позиция оказалась творчески неплодотворной, и, провозгласив с новой силой сакральную суть блоковского присутствия на Земле, Цветаева замолчала. Требовалось время и новые события, чтобы в очередной раз переосмыслить и образ Блока, и собственное отношение к нему, и его роль в формировании цветаевского мировосприятия.

Третья часть.

В 1921 году и произошло событие, которое вызвало стихи, реализовавшие развязку лирического сюжета о Блоке: смерть поэта. Восемь последних стихов, как было сказано в предыдущей заметке, хронологически и содержательно разделяют третью часть на собственно развязку и финал. Первые пять стихов содержат непосредственные выводы из трагедии:   «Вот он — гляди — уставший от чужбин…» (смерть поэта — итог духовного и физического распада);  «Останешься нам иноком…» (ипостаси Блока как выразителя души России);  «Други его — не тревожьте его!..» (посмертное торжество поэта);  «А над равниной…» (масштаб поэтического гения Блока) и  «Не проломанное ребро…» (причины смерти Блока). Эти шесть стихотворений, как говорилось ранее, образуют самостоятельный «поминальный подцикл» в рамках цикла. Было бы интересно сравнить их с текстами первой части: просматриваются и аналогии, и отличия. Возможно, в дальнейшем удастся это сделать. Пока же можно сказать: знание реальных обстоятельств окончания жизненного пути поэта позволило по-новому воплотить то, что думалось и чувствовалось до встречи и после нее.

Но и такой комплекс поэтического осмысления явления по имени Блок ощущался незавершенным. И поэтому потребовалось создание заключительной триады текстов, окончательно утверждающих непреходящую ценность блоковского творчества, причащающих Блока к Олимпу мировой мифологии: «Без зова, без слова…» (параллель с судьбой Христа); «Как сонный, как пьяный…» (параллель с Орфеем) и  «Так, Господи! И мой обол…» (всемирное значение поэта Блока). Таким образом мотивы, образы, идеи всех предыдущих текстов обоснованно и убедительно перешли в грандиозный финальный пуант: о Блоке теперь сказано все.

Таково наше представление о метасюжете цикла. В следующих заметках мы обратимся к тому, что сказали о нем исследователи.