Отмечаемое 16 мая 170-летие со дня рождения Ивана Владимировича Цветаева открыло круг юбилейных дат. И в этом видится красивая символичность:  торжественная часть цветаевского фестиваля получила начало под отцовской рукой, под сенью памяти человека, подарившего человечеству гения.

Цветаева осознавала неразрывность не только кровной, но и духовной связи с отцом. Лучшим памятником дочерней признательности стали несколько мемуарных очерков, посвященных Ивану Владимировичу. В одном из них описывается характерная сцена:

За какой-то срок до открытия музея в доме прошел слух, что отцу «за музей» дают «почетного опекуна». Слух подтвердился, и начались разговоры о мундире. — «Шить настоящим золотом, — говорил отец сокрушенно, — и подумать страшно, во что это золото обойдется…» — «Ничего, папа, не поделаешь! Дали опекуна — давай мундир!» — «Я не против мундира, но есть мундир и мундир… Зачем мне, старому человеку, золото?» — «Папа, но это форма!» — «Знаю, знаю, но когда подумаешь, что на этот мундир такого же, как я когда-то, босоногого, — в Рим отправить можно… (Цветаева 5: 163)

Отвлечемся от содержания эпизода и вчитаемся в отцовские слова. Оборот «такого же, как я когда-то, босоногого» заставляет вспомнить подобные слова дочери, обращенные к Маяковскому:

Где ж найду
Такого, как я, быстроногого? (Цветаева 5: 376)

Эта формула в свое время была запечатлена на авантитуле предназначенного в подарок Маяковскому сборника «После России» и стала метафорическим образом духовной близости двух поэтов.

Не приходится говорить о сознательной связи дочерней и отцовской формул — слишком разные их смысловые корни. Но любопытен одинаково выбраный прием: сближение образов на основе «ножной» характеристики. Может быть, отцовские слова,  сказанные в знаменательной ситуации, прочно отложились в подсознании, чтобы подтолкнуть в другой знаменательной ситуации к сходной формулировке?

Это предположение обязано чрезвычайно своеобразной речевой манере Ивана Владимировича — по-своему такой же яркой, весомой, колоритной, какой сформировалась речевая манера Цветаевой.

Чтобы в этом убедиться, достаточно открыть том переписки Цветаева с соратником по музейным делам Ю.С.Нечаевым-Мальцовым (ИВЦ-ЮНМ). Его письма, кажется, нельзя спутать ни с чьими другими — настолько явно стиль отражает личность Ивана Владимировича. Приведем некоторые цитаты с указанием номера страницы тома. Комментарии принадлежат составителям, за исключением оговоренного.

Читая эту «эпистолярную прозу» Цветаева, иногда трудно провести границу между употреблением редких речевых оборотов и собственным словесным творчеством:

Я ответил ему, что и сам смотрю на это счастье без двойника^* как на какой-то сон и лишь боюсь в душе, чтобы оно, тоже как сон, не покинуло Музей раньше его окончания.

^* Т.е., не имеющее себе равных. (178)

(Отметим тут и изящество риторического приема с использованием мотива «сна»).

Я советовался с Истоминым по вопросу, не послать ли новый экземпляр этой бумаги к Его Высочеству за границу для подписа (203)

Грешный человек, я давно думал, что дело кончится именно Вашим вчинательством, по обычаю твердым, властным и бесповоротным. (198)

Слово «вчинательством» — инициативой — может показаться странной опиской — вместо «вмешательством». Однако такое слово существовало: см. в словаре В.И.Даля (4-е изд., под ред. И.А.Бодуэна де Куртене, 1903) «вчинатель» — зачинатель, начинатель.

Телефоном меня вчера разыскивал Истомин; (206)

А раз после вечера у Вас он с Клейном проговорил в Александровском саду до белого утра. (207)

Широкая образованность Цветаева отражается в использовании иноязычной лексики, которую он употребляет со смелостью хозяина словесного инструментария:

 «Рядом с храмом Спасителя нельзя поставить здания маленького, дешевого, мескинного^*.

^* Жалкий, скудный (от фр. mesquin). (48)

Колонн на обеих лоджиях будет немного, такие каменные барабаны решительно спасут нас от вечной [мизерии] (144)

Мизерии — убогости (латинизм).

Художники, узнавши, что у нас предстоит устройство «Палаты славы русских художников, литераторов и ученых», высказывают взгляд, что такое учреждение было бы целесообразно устроить на особом нивó (102)

Ниво — от фр. niveau: уровень. — И.Б.

Одна из самых привлекательных черт цветаевского стиля — юмор, порой мягкий, забавный, по-домашнему или по-дружески «мешковатый», порой не без иронии и даже сарказма:

Я бы осмелился командировать Вас из Берлина в Дрезден, а Вы можете отомстить мне командировкою из Москвы в Афины — Египет, (123)

А долговязый Никольский с другом своим Коганом заработают в тот день особо обильный репортерский гонорар. Они наведываются ко мне, но выдающихся новостей нет, — и они, бедняги, остаются без прибыли от нашего Музея. (130)

Был вчера я у гр. С.В.Орлова-Давыдова, воспользовавшись услугой, ему мною оказанной 26 мая, у памятника Пушкина. В час чествования поэта лил дождь; граф, не получивши приглашения в павильон, измоченный силился пробраться к нам, скрывавшимся от холодного душа в этой небольшой палатке, подле Их Высочеств. Его, как безбилетного, чиновник учеб[ного] округа не пускал. Завязался спор, в котором бедный граф был побежден; побитый, он поплелся в толпу и в дождь. Жена мне указала на его печальный вид и посоветовала ввести его, авось-де он из благодарности будет вам полезен. Я послушался жениного совета, как Адам совета Евы, и прогорел [134] с этим послушанием жены, как Адам. Гр[аф] С.В. обогрелся, обсох, воспользовался близостью к Их Высочествам, от радости что-то бормотал себе под нос, вел со мною какие-то несуразные речи, возбуждая улыбки соседей. Я ему сообщил о совете Вашем быть у него: он как-то замычал, осклабился, но услыхав о Музее, никакой радости не изъявил. На другой день я был у него, но тщетно: граф все мычал и твердил, что он сделал пожертвование Музею в 1 ½ тыс. руб., что теперь он без денег. Я уверял, что я пришел только просить его участия в Комитете. Так и отъехал я ни с чем. Граф хмыкал, мычал, фыркал, кашлял… (135)

Я очутился опасным писателем: цензура исполосовала красными чернилами мой доклад в годичном заседании Комитета и не разрешила отдельного оттиска его из «Московских ведомостей», требуя разрешения мин[ист]ра Имп[ераторского] Двора для тех мест, где говорится о Государе, Великих Князьях и вообще о Высочайших особах. (166)

Состояние его тем больше, говорит Колесников, что он не имеет детей. Пусть бы взял себе в дочки одну из наших свободных зал, да которая побольше… (171)

Истомин спрашивал меня, не еду ли с Вами и я; будь лето, я охотно объявился бы горным инженером и поехал бы в Азию. Но зимою у меня нет ни геологических познаний, ни инженерного авторитета. (173)

Лекции на Высших женских курсах начались. Слушательниц там у меня в 40 раз больше, чем в университете: 200-м студенткам приходится демонстрировать памятники искусств при помощи волшебного фонаря. Аудитория полна публики и темна; но ясные глазки студенток отлично разглядели в этих потемках, что мой ассистент, заведующий фонарем, студент, «очень не дурен собою, интересен». Вот уже и результаты курса по эстетике. (204)

Рамки заметки вынуждают остановиться на минимальной подборке, но и этого достаточно, чтобы сделать вывод: Цветаевой было у кого учиться литературному мастерству. Отцовское наследство было получено, сохранено и преумножено не только по таким линиям, как трудолюбие,  целеустремленность, «высокая нота» жизни, но — не приходится сомневаться — и по линии слова.

ЛИТЕРАТУРА

1. Цветаева 5 — Цветаева М. Собрание сочинений: в 7 т. Т. 5: Автобиографическая проза. Статьи. Эссе. Переводы / Сост., подгот. текста и коммент. А. Саакянц и Л. Мнухина. М., 1994
2. ИВЦ-ЮНМ — И.В.Цветаев — Ю.С.Нечаев-Мальцов. Переписка. 1897–1912. М., 2008. Т. I.