Начало 1931 года все еще проходит под знаком киноучебы Сергея Яковлевича. Его планы все еще грандиозны:

 

 

 

2 января. С. Я. Эфрон — Е. Я. Эфрон

Две книжки из присланных оч<ень> интересны (Кулешов и Кинопромышленность СССР), третья — Кино и война — слабее <…> К сожалению лучшие книги по технике немецкие, а в немецком я слаб.<…> Продолжаю работать у Пате. Кое-что уже умею делать <…>, но все это пока оч<ень> мало. <…> Собираюсь писать в двух журнала о сов<етском> кино. <…> Список [необходимых] книг: <…> Есть ли что-нибудь Эйзенштейна?» [НСИП: 347–348].

Через две недели тому же адресату:

«Для того, чтобы протиснуться в киноработу, есть два пути: либо начать с малого, с мальчика на побегушках, — либо проникнуть со стороны — в качестве почетного гостя. Понятно, что с «мальчика» мне начинать поздно и негоже. Остается второй путь… путь от литературы, от кинокритики и пр.». Так писал он сестре 16 января и сообщал также, что присланные ею книги помогли ему написать три (!) статьи о кинопромышленности в СССР. (М.Л.Слоним великодушно поместит в весеннем (3/4) номере «Воли России» его статью «Советская кинопромышленность»: о «продукции первых лет», о нехватке пленки, об отсутствии валюты, о начале озвучивания, о советских «боевиках», обошедших «весь мир»: «Потемкин», «Коллежский регистратор», «Мать»). «Мне насущно необходимо знать всех вожаков, знать все, что они написали», — продолжал письмо Сергей Яковлевич. А в конце, после всех заклинаний и взываний о помощи, прибавлял: «И по личному моему положению это нужно». [Саакянц 1997: 541].

Кинотема громко звучит и в его письме к сестре от 12 февраля:

Единственное, о чем буду просить тебя — это высылке пятидневной газеты «Кино». Мне это необходимо для хроники Сов<етского> кино. Вчера сдал письменный экзамен у Патэ. В понедельник держу устный. Кроме того начинаю брать частные уроки кручения. Но продвигаться здесь в моем возрасте в роли оператора ужасно трудно. Французы страшные националисты <…>. Поэтому одновременно пишу о кино. Три статьи моих уже напечатаны. Две о кинофикации СССР (большие), одна — о главных режиссерских течениях в сов<етском> кино (небольшая) — но последнюю тему буду развивать в дальнейших статьях. <…> Из присланных книг оч<ень> интересен сб<орник> формалистов. На фр<анцузском> яз<ыке> интересных книг по теории кино почти нет. Родина кино — оскудела. Лучшее, что на фр<анцузском> яз<ыке> появляется, — переводы русских авторов (недавно появилась статья Эйзенштейна) и Муссиньяка, к<отор>ый тоже полурусский п<отому> что прожил долго в России и напитан русскими идеями. [НСИП: 348‒349].

В письме звучат настораживающие ноты: с работой оператора едва ли что-то сложится. Думается, что в ограничении профессиональных возможностей виновен был не столько французский национализм, по адресу которого пущена шпилька и в плане теоретических открытий, сколько ситуация разворачивающегося мирового экономического кризиса: в этих условиях проявление протекционизма «своим» вполне логично.

Интересно в этом письме упоминание  сборника «Поэтика кино». Он вышел в 1927 году и включал в себя статьи представителей «формальной школы» литературоведения Ю. Тынянова, В.Шкловского, Б. Эйхенбаума, Б. Казанского, посвященные кинематографу. Как считает Р. С. Войтехович, Цветаева могла познакомиться со статьями сборника:

«Возможно, и взрыв теоретической активности Цветаевой в 1932–1933 гг., когда она пишет подряд четыре трактата об искусстве, отчасти объясняется стимулирующим влиянием формалистских идей» [Войтехович 2014: 130].

Само кино по-прежнему оставалось в фокусе ее увлечений. Об этом говорит запись «для себя» от 25 февраля:

Ну, а я́ люблю — (кого-нибудь)? Нет. Я бы и Рамона Наварроa (в морском!) не любила, если бы встретила — даже в Тулоне. Тáк — улыбнулась бы — как на цветок. [НСТ: 433].

Рамон Новарро / Ramón Novarro, наст. имя Juan Ramón Gil Samaniego, 1899–1968) — актер, постановщик, сценарист, продюсер и композитор, по национальности мексиканец, работавший в американском кинематографе и ставший первой «кинозвездой» латиноамериканского происхождения. Его упоминание в данной записи, скорее всего, связано с воплощенным им образом лейтенанта Томми Винслоу в фильме о военно-морской авиации «Летучая эскадра» / «The flying fleet», фр. название «L’Escadre volante» (1929). В архиве Цветаевой сохранилась открытка с фотографией артиста (РГАЛИ. Ф. 1190. Оп. 2. Ед. хр. 363). Не эта ли?

Цветаева продолжала посещать кинотеатры со своим молодым другом Н.П. Гронским. И продолжала сочувственно следить за началом кинокарьеры мужа:

6 марта. Р. Н. Ломоносовой

Бьется и С<ергей> Я<ковлевич> со своей кинемат<ографической> школой <…> через 6–8 мес<яцев> С<ергей> Я<ковлевич> наверное будет зарабатывать (кинооператор). [СС 7: 331–332].

6 марта. Н. Вундерли-Фолькарт

Муж занимается кинематографией (кинооператор <…> занимается всерьез и с явным успехом, хорошее место ему обеспечено, правда, не раньше чем через 6–8 месяцев. [СС 7: 362].

Пик радужных надежд отражен в письме Р. Н. Ломоносовой от 11 марта:

Вчера — двойная радость: Ваше письмо и <…> возвращение С<ергея> Я<ковлевича> с кинематогр<афического> экзамена — выдержал. Готовился он исступленно, а оказалось — легче легкого. По окончании этой школы (Pathé) ему открыты все пути, ибо к счастью связи — есть. Кроме того, он сейчас за рубежом лучший знаток советского кинематографа, у нас вся литература, — присылают друзья из России. <…> Пришлю Вам № «Новой Газеты» с его статьей, выйдет 15-го, — увидите и, если понравится, м. б. дорогая Раиса Николаевна, поможете ему как-нибудь проникнуть в английскую прессу. Тема (Сов<етский> Кинемат<ограф>) нова: из русских никто не решается, а иностранцы не могут быть так полно осведомлены <…>, он месяцами ничего другого не читает. Другая статья его принята в сербский журнал (но увы вознаграждение нищенское). Может писать: о теории кинематографии вообще, о теории монтажа, <…> о ВСЕМ ЧТО КАСАЕТСЯ <…> кинематографа. Но связей в иностранной прессе (кроме Сербии) у нас пока нет. В эту его деятельность <…> я тверже верю, чем в кинооператорство: он отродясь больной человек, <…> работа трудная, в физически-трудных условиях. Подрабатывать ею — может. [СС 7: 333].

Кинематографические «связи» — вероятно, знакомство с режиссером В. Туржанским, успевшем к этому времени утвердить свое имя в кинематографе. Цветаева с энтузиазмом откликается и на первые киностатьи Эфрона.  В статье «Долой вымысел: о вымысле и монтаже» (Новая газета. 1931. 15 апреля. № 4) он доказывал преимущество документального кинематографа перед художественной «литературщиной». Правда, с публикациями было куда меньше шансов: «сербские связи» — лишь посредничество верного друга В. Лебедева, немало сделавшего для печатания работ Цветаевой. При его участии в журнале «Руски архив» (1931. № 13) статья Эфрона была помещена под заглавием «Руска кинематографска индустриjа»  [СС 7: 347].

Осведомленность Цветаевой о содержании статей мужа допускает предположение, что они создавались если не с ее участием, то и по ее вдохновительному призыву, как это случалось в подобных случаях. Вдохновение могло поддерживаться и тем, что в журналистике открывались неплохие шансы.

12 марта. С. Я. Эфрон — Е. Я. Эфрон

Шкловский, Тынянов, Эйхенбаум — «Поэтика Кино» — оч<ень> нужны. Кроме того — кино-журналы, чтобы быть в курсе новых постановок. Я сейчас получил заведывание кино-отделом одной литературной газеты и должен быть в курсе всего. [НСИП: 349].

По-видимому, речь идет о «Новой газете» (ред. М.Л. Слоним), начавшей выходить в Париже в марте 1931 г. (издавалась до мая 1931 г.) [НСИП: 526].

Однако надежды стали тормозить.  Через пару недель Эфрон, яснее осознавая реальную обстановку,  сообщает сестре:

28 марта. С. Я. Эфрон — Е. Я. Эфрон

Мои занятия оч<ень> продвинулись. Брожу по Парижу с кино-аппаратом и «кручу». Но пока что еще бесплатно. <…> Оч<ень> вредит кризис. Самим французам жрать нечего. Сейчас пока, кроме Патэ, у которого я благополучно сдал все испытания, работаю в только что образовавшемся фр<анцузском> кинематогр<афическом> обществе. <…> Прок от этого об<ще>ства тот, что понемного обретаю практический опыт. <…> Мне очень хочется выслать тебе статьи о сов<етском> кино. Две из них вышлю на будущей неделе. [НСИП: 351].

К лету торможение кинопроекта становится очевидным. Об этом свидетельствует гневное замечание в письме Цветаевой Б. Л. Пастернаку в первой декаде июля:

«Сейчас он пытается устроиться в кинематографе (кинооператором), у него блестящие идеи, но его всё время обжуливают. [МЦ–БП: 542].

Не исключено, что «жуликами» оказались не только французские кинопредприниматели, но и тот, на кого сильно рассчитывали: В. Туржанский.

На фоне делового разочарования еще значимее выглядит линия внутренней, духовной связи Цветаевой с кинематографом, которая продолжала развитие независимо от внешних обстоятельств. Чрезвычайно интересной представляется запись от 3 июля:

Ушло слово грех (понятие Бог). Оно заменено словом вред. <…> Грех — понятие наединное, неизменное, вред — общественное, прикладное. <…> Мёдон, кинематограф, 3го июля 1931 г. [НСТ: 453–454].

Очень знакомые слова. Они начинают эссе «Искусство при свете совести»:

«Что такое святость? Святость есть состояние, обратное греху, греха современность не знает, понятие грех современность замещает понятием вред. Стало быть, о святости искусства у атеиста речи быть не может, он будет говорить либо о пользе искусства, либо о красоте искусства. Посему, настаиваю, речь моя обращена исключительно к тем, для кого — Бог — грех — святость — есть» [СС 5: 346].

Зачем понадобилось фиксировать место, где пришли в голову эти мысли? Если верна идея Р. Войтеховича, что начало им положили работы советских формалистов,  то не стал ли очередной кинопросмотр проявлением заложенной линии, конкретным поводом для творческого взрыва?

Существует возможность приблизиться к ответу на этот вопрос. В письмах к Гронскому, частому спутнику по киносеансам, упоминается место их встреч — кинотеатр «Magique». Программа фильмов публиковалась в французских газетах и журналах, на сегодняшний день они доступны в электронных версиях. Если удастся найти афишу кинотеатра «Magique» — или других кинотеатров, которые могла посетить Цветаева 3 июля 1931 года, —  то появится шанс обнаружить — и, не исключено, увидеть — фильм, в котором поставлены проблемы, вызвавшие столь активный отклик Цветаевой.

А отклики на реальные события становились все печальнее.

29 августа. Р. Н. Ломоносовой

С<ергей> Я<ковлевич> тщетно обивает пороги всех кинематографических предприятий — КРИЗИС <…>. А на завод он не может <…> [СС 7: 340–341].

31 августа, по-видимому, наступил пик отчаяния. В этот день Цветаева пишет А. А. Тесковой:

Наконец, возвращение С<ергея> Я<ковлевича> и мысли (не только мысли, а письма, хождения: ВРЕМЯ!) — о его устройстве, попытки пока беспоследственные, ибо КРИЗИС и большинство кинематогр<афических> предприятий стоит. [МЦ-АТ: 192].

Возможно, что эти слова написаны частично и под влиянием переговоров Эфрона с Туржанским. Если верна наша гипотеза, что весной режиссер обещал Сергею Яковлевичу работу, то общий знакомый Н. Еленев, похоже, оказался случайным свидетелем краха надежд:

«В 1931 году, в конце лета, я навестил семью режиссера Т<уржанско>го в Медоне около Парижа. Во время ужина послышался звонок в передней. В столовую неожиданно вошел Эфрон <…> Знакомые серые скорбные глаза, густые сдвинутые брови, выдающие постоянную тревогу. И почти докучливый голос: “Марина будет так рада вас увидеть… Мы живем совсем недалеко. Перейти только железнодорожный мост, в пяти минутах отсюда…”  <…> Ожидания Эфрона были ошибочны. Марина не только не обрадовалась моему приходу, но встретила безразлично, пожалуй даже сухо. … Поза Марины была оцепенелая, словно у нее ныл позвоночник. Губы строго сомкнуты. А на челе: “Чего вам, собственно, надо? Разве не видите: “сюда не заходит будущее, здесь все тишина и отставка…” <…> Здесь всё – немое отчаяние. Здесь – ожидание гибели…” <…> Молчание Марины было молчанием человека, у которого не было больше выхода.» [МЦ_ВС 2: 41‒42].

Крах надежд был тем больнее, что они связывались с человеком, которому даже в кризисном 1931 году удавалось реализовать свои идеи. В. Туржанский был связан с кинокомпанией «Société des Films Osso», для которой снял в 1931 г. фильм «L’Aiglon» по пьесе Э. Ростана «Орленок». Цветаева могла проявить особый интерес к фильму, в котором, подобно другим, воплощен один из ее любимых образов. Но не находится ни единого упоминания о знакомстве с кинолентой. Это выглядит аргументом в пользу того, что Туржанский в семье Эфронов мог стать персоной нон грата: он не выполнил обещания насчет работы, и кинокарьера Эфрона рухнула, едва начавшись.

Последние упоминания на эту тему в его письмах относятся к концу 1931 года и звучат драматически:

18 сентября. С. Я. Эфрон — Е. Я. Эфрон

Половина парижских студий без работы. Иностранцев гонят. А без стажа куда я буду годиться? Прямо не знаю, что делать. [НСИП: 353].

Конец 1931 г. С. Я. Эфрон — Е. Я. Эфрон

Кино-продукция здесь тоже при последнем издыхании. Общество за обществом летят в трубу. <…> Ограничиваюсь тем, что стараюсь не отстать от передовой кинолитературы. И это очень трудно — совершенно нет досуга. <…> Слежу, как могу за советскими фильмами. Их здесь можно видеть почти исключительно в закрытых клубах (французская цензура не допускает их демонстрации). [НСИП: 354–355]

В отчаянной ситуации пристрастие к советским фильмам, возможно, наряду с другими причинами сыграло роль спасительного круга. С тех пор тема кино исчезает из жизни Сергея Яковлевича. Он начинает искать себя по новым путям. А кинематограф как линия духовной жизни Цветаевой продолжается.

ЛИТЕРАТУРА

1. Войтехович 2014 — Войтехович Р. Цветаева и формалисты // Методология и практика русского формализма: Бриковский сборник. Выпуск II: Материалы международной научной конференции «II Бриковские чтения: Методология и практика русского формализма» (Московский государственный университет печати, Москва, 20–23 марта 2013 года) / отв. ред. Г. В. Векшин. М., 2014. С. 121–130.
2. МЦ-АТ — Цветаева М.И. Спасибо за долгую память любви…: Письма Марины Цветаевой к Анне Тесковой. 1922–1939 / Предисл., публ. писем и примеч. Г.Б. Ванечковой. — М., 2009
3. МЦ–БП — Цветаева М.И., Пастернак Б.Л. Души начинают видеть: письма 1922–1936 годов / Марина Цветаева, Борис Пастернак; сост., предисл. И.Д.Шевеленко, подгот. текста, коммент. И.Д.Шевеленко, Е.Б.Коркиной. М., 2008
4. МЦ_ВС 2 — Марина Цветаева в воспоминаниях современников. Годы Эмиграции. М., 2002
5. НСИП — Цветаева М. Неизданное. Семья: История в письмах / Сост., подгот. текста, коммент. Е.Б. Коркиной. М, 1999
6. НСТ — Цветаева М.И. Неизданное. Сводные тетради/РГАЛИ; Дом-музей М.Цветаевой; Подгот. текста, предисл. и примеч. Е.Б. Коркиной и И.Д. Шевеленко.-М.: Эллис Лак, 1997
7. Саакянц 1997 — Саакянц А. А. Марина Цветаева. Жизнь и творчество. М., 1997
8. СС 1-7 — Цветаева М. И. Собрание сочинений: В 7 т. / Сост., подгот. текста и коммент. А. А. Саакянц и Л. А. Мнухина. М., 1994–1995